"Без царя в голове" (О невротических расстройствах и психо-соматических заболеваниях)

Глава из книги "Без царя в голове", посвященная описанию психопатологических черт личности императора Павла 1.

Личность конституционально-возбужденную по П. Б. Ганнушкину, а так же с чертами характерными для астеников увлекающихся той или иной работой: теми или иными интересами (в связи с повышенной возбудимостью, раздражимостью) подробно описал В. Ф. Чиж ( Психология злодея, властелина, фанатика, записки психиатра, 1907. )

Остановимся подробно на описании черт характера императора Павла1 (Психология властелина…). Одиннадцати лет от роду Павел 1 уже проявлял свою нервность, или как теперь говорят, раздражительную слабость, сильно реагировал на раздражения; эта особенность организации была подмечена Порошиным 05. 10. 1765:

«его высочество ночью бредит? Сие почти всякую ночь с ним случается; и так говорит явственно, как бы наяву иногда по-русски иногда по-французски. Если в день был весел и доволен, то изволит говорить спокойно и весело; если в день какие противности случались, то и сквозь сна говорит угрюмо и гневается». Многие дети и даже взрослые говорят во сне, но Порошин совершенно правильно обратил внимание, что у Павла это случалось очень часто.

Мальчик очень живо воспринимал услышанные им суждения о людях; впечатления тотчас сочетались с сильными чувствованиями и влияли на его поведение (повышенная внушаемость).

Павел 1 быстро и живо на все реагировал, но впечатления недолго оставались деятельными в его мозгу и быстро вытеснялись другими. Порошин (воспитатель Павла 1) приводит несколько примеров, как Павел 1 «вдруг влюбляется почти в человека» и как быстро и по ничтожнейшим причинам горячая любовь сменяется охлаждением. Порошин не оценил по достоинству эту непрочность впечатлений и суждений своего ученика. Порошин и не догадывался, что у лиц с быстро и живо возникающими и исчезающими впечатлениями и чувствованиями « прилипчивость утверждена может быть лишь по отношению к лицам, потакающим их низким чувствованиям. Порошин мягко замечает, что Павел 1 был «весьма живого сложения». «Живое сложение» превосходило всякие границы. «С некоторого времени примечаю я, что его высочество начал становиться слишком резов и своенравен» (24. 03. 1765).

Таким лицам – как детям, так и взрослым – нужны постоянно новые впечатления, и потому они не останавливаясь ни на чем, всюду и всегда спешат за новыми впечатлениями. « У его высочества ужасная привычка, чтобы спешить во всем: спешить вставать, спешить кушать, спешить опочивать ложиться. Перед обедом за час еще времени или более того как за стол садятся».

Эта постоянная погоня за новыми впечатлениями, зависящая от быстроты в возникновении причиняла Павлу 1 много неприятного.

Господство мотивов настоящего, слабость воли великого князя проявлялась очень рано и резко.

В последний день своей жизни Павел 1 вел себя совершенно так же, как в 1765 г. , т. е. более 36 лет тому назад. Пален (участвовал в заговоре против Павла 1) не желал допустить к императору иезуита Грубера, а для этого, зная характер Павла 1, преднамеренно буквально завалил его докладами и не давал ему покоя и возможности перевести дух. Государь приметно начинал терять терпение, раздражался и наконец при поднесении последнего доклада обратился к Палену с гневным вопросом: «нет ли еще чего-нибудь?». Пален, ловко воспользовавшись таким душевным настроением Павла, ответил: «Все ваше величество. Только там за дверьми кабинета, кажется, отец Грубер…» Государь, уже приведенный в раздраженное состояние, боящийся опоздать на развод, приказал Палену сказать патеру Груберу, чтобы он убрался со своим проектом. Нужно думать, что Пален имел серьезные причины не допускать Грубера к императору; поэтому легко понять, как дорого несчастный Павел поплатился за слабость своей воли.

Неисполнение ничтожного желания Павла Петровича вызывало сильное душевное волнение, которым он овладеть не мог.

Понятно, что мальчик, так сердившийся на своего главного воспитателя, еще ярче проявлял свою аффективность по отношению к слугам. Г. Сальден про Павла 1% «упрямец, твердолобый».

Уже в десять лет Павел 1 был уверен в своем превосходстве и своей правоте.

Спустя 36 лет Павел Петрович мог исполнить свое желание, «выслать вон» всех, кто по его мнению, недостаточно к нему почтителен.

Крайняя злобность мальчика и – что ужаснее всего- полное непонимание человеческого достоинства. Полное отсутствие привязанности к лицам, ему служащим, черствое презрение к людям (мнение очевидцев поступков Павла 1). Почти всегда в соей жизни Павел Петрович рассердился из-за пустяков и на того, кто не был виноват». Можно лишь пожалеть о мальчике, о котором так дурно думают слуги».

В этом эпизоде видна крайняя злобность мальчика, полное непонимание человеческого достоинства, полное отсутствие привязанности к лицам, ему служащим, черствое презрение к людям.

Следует отметить, что в данном случае, как и почти всегда в жизни, Павел Петрович рассердился из-за пустяков и на того, кто не был виноват. Можно лишь пожалеть о мальчике, о котором так дурно думают слуги.

Порошин ничего не сообщает нам о храбрости великого князя, но также ничего не говорит о его боязливости, если не считать, что нам известно, что в раннем детстве « Павел при одном взгляде на нее (Елизавету Петровну) приходил в испуг и трясся всем телом». Более вероятно, что ребенок пугался и трясся всем телом при взгляде на императрицу потому, что перед ней трепетали его няньки. А это указывает на его крайнюю боязливость, которую он проявлял всю свою жизнь.

Как известно, боязливость, рано проявившаяся у Павла Петровича, играла громадную роль во всей его жизни. Так де сильно проявлялась злоба; мальчик сильно гневался по самому ничтожному поводу. Все усилия воспитателей смягчить или изменить этот порок были безуспешны.

Люди наблюдательные избегали дружбы Павла Петровича, зная, что она очень скоро сменялась ненавистью.

Вполне безуспешны были усилия воспитателей Павла Петровича в борьбе с рано появившемся врожденным самомнением; самомнение, чрезмерная гордость были врожденными свойствами его характера и достигли крайней степени. Уже в детстве он считал себя правым.

Ростопчин 6 июля 1793 г. Писал про Павла Петровича С. Воронцову: « Малейшее опоздание, малейшее противоречие выводит его из себя, и он воспаляется гневом. Замечательно, что он никогда не сознает своих ошибок и продолжает сердиться на тех, кого обидел.

В характере Павла 1 была такая редкая комбинация качеств. Что он не мог быть счастливым; те свойства или качества характера, которыми был наделен Павел 1, вообще крайне редко совмещаются в одном лице, и потому естественно, что даже люди, близко его знавшие, не вполне его понимали; также не понимали его некоторые историки; только лица, обладавшие особую проницательностью, ясно видели, в чем дело; все, кто только знал поступки государя, были вполне единодушны в своих о нем суждениях. Нужно отметить, что действительно такие характеры, каким обладал этот несчастный государь, очень-очень редки; вполне естественно, что такие люди непонятны для лиц, даже их хорошо знающих.

Павел никогда не был счастлив и его жизнь была так же печальна, как ужасна смерть.

Князь Лопухин утверждал, что Павел 1 «вовсе не был тем сумрачным и подозрительным тираном, каким его умышленно представляют. Напротив того, природные его качества были откровенность, благородство чувств. Необыкновенная доброта. Любезность и весьма острый и меткий ум… император Павел любил шутить, понимал шутку и не сердился когда сам иногда делался предметом забавы. Действительно, государь был чрезвычайно раздражителен и не мог иногда сдерживать себя…

Павел 1 был наделен интенсивными эгоистическими чувствованиями и вместе с тем воспринимал очень быстро; сочетание идей совершалось в его мозгу очень скоро; вообще он был крайне подвижный человек, быстро и легко воспринимавший, быстро и легко соображавший. Все психические, а также и физические процессы у Павла 1 протекали быстро; современников особенно поражало, как быстро он принимал решения, даже такие, которые требуют продолжительного обдумывания. Это сочетание крайней быстроты в течении психических процессов или, говоря иначе, крайней живости и подвижности с интенсивными эгоистическими чувствованиями бывают очень редко…

В жизни этого государя нас поражает беспорядочность, калейдоскопичность психических состояний, сочетание самых разнообразных желаний и мыслей.

Павел 1, когда ничего не возбуждало его эгоистических чувствований, бывал благодушен. Весел, любезен. Ливен хорошо описала как веселился этот государь. «Я припоминаю, как однажды вечером в 1798 г. Я играла в жмурки с ним. Последним королем Польши, принцем Конде и фельдмаршалом Суворовым. Император проделал много веселых и вполне приличных шуток».

Облагодетельствованный Павлом 1 Лопухин плохой наблюдатель, живость характера с веселостью и благодушием принимал за благородство и доброту.

«Холодная жестокость» Павла 1 ужасала благородную императрицу Елизавету Алексеевну.

Шумигорский ставит в заслугу Павлу Петровичу постройку госпиталя в Гатчине, его заботы о здоровье солдат, но более вероятно, что мысль о госпитале принадлежала Марии Федоровне. Павел Петрович так любил военные упражнения, что не мог не заботиться о здоровье солдат: ведь любители лошадей заботятся о здоровье этих животных, нанимают ветеринара.

Щедрость наград Павла 1 общеизвестна; даже малообразованные люди знают анекдоты о том, как в хорошем расположении духа государь раздавал чины и ордена. Карамзин прекрасно квалифицировал эту щедрость Павла 1: «Он казнил без вины. Награждал без заслуг. Отнял стыд у казны, у награды – прелесть, унизил чины и ленты расточительностью в оных». Награждал тех, кто оказывал ему личные услуги. Истинные государственные заслуги Павел 1 вознаграждал крайне скупо, и победитель революционной Франции умер в опале. В самом деле, странно говорить о доброте и великодушии государя, в царствование которого самое большое число наград получил такой ничтожный человек, как брадобрей Кутайсов…

Граф пален, прекрасно понимавший Павла 1, выразился очень метко о его великодушии: «он имел претензии на великодушие».

Увидев едущего верхом государя, Полетика скрылся за забором, который окружал Исаакиевскую церковь; стоявший тут же инвалид – сторож материалов сказал: «Вот наш Пугачев едет». «Я, обратившись к нему спросил: «Как ты смеешь так отзываться о своем государе?» Он, поглядев на меня, без всякого смущения отвечал: «а что, барин, ты, видно, и сам так думаешь. Ибо прячешься от него».

Во-первых, все лица, жестоко наказанные Павлом 1. Были или совершенно невинны, или заслуживали сравнительно легкие наказания. Совершенные им жестокости не оправдывались необходимостью и были вполне бесцельны.

Во-вторых, и это делает их наиболее ужасными, они совершались потихоньку. С нарушением освященных обычаем форм; об их жестокостях умалчивали, потому что их стыдились и боялись нести за них ответственность.

В третьих, жестокости этого царствования ужасны потому, что они были не в духе времени, считались преступлением.

Император сказал графу Строганову: «Это был человек которого я очень любил, он не раз жертвовал собою для меня и я считал его моим верным другом. Жаль, что он так дурно кончил». Граф навел справки и узнал, что император, рассердившись, приказал его связать и бить плетьми до смерти.

Дашкова описывает одну жертву (ее родственника), он дрожал всем телом, говорил заикаясь, он рассказал, что некоторые его товарищи, гвардии унтер-офицеры, держали предосудительные речи о государе; на них донесли, и он оказался запутанным в это дело; он был подвергнут пытке, вывихнувшей ему все члены, его товарищи были сосланы в Сибирь, а он сам был исключен со службы и получил приказание отправиться на жительство в Вологодскую губернию, в поместье своего дяди.

А. М. Тургенев свидетельствует: «При восшествии на трон молодого монарха Александра Павловича все исключенные были приняты на службу, заключенные в заточенье и сосланные в Сибирь на житье или в каторжную работу не по суду, а по особому повелению в прежнее царствование, которых могли отыскать, освобождены и возвращены. По списку считалось генералов, офицеров, а также гражданской службы чиновников – 12 тысяч душ».

Преступление несчастных, при истязании которых присутствовал А. М. Тургенев, наверняка было очень малое, во-первых, потому, что их наказывали потихоньку, и в Москве, скрыли даже их имена, а во-вторых, мы знаем, что за самое ничтожное преступление люди буквально гибли.

Все эти жестокости совершены над лицами или совершенно невинными, или совершившими ничтожные проступки; бесспорно, что ни одного настоящего государственного преступника в это царствование не было и потому даже те, которые считают позволенной жестокость по отношению к преступникам, не могут оправдывать жестокость Павла 1. Некоторым оправданием ему может служить лишь то, что он всюду видел опасность для своей особы, но жестокость к личным врагам доказывает, что Лагарп совершенно не понимал этого государя.

Такие странные характеры, каким был наделен Павел 1 встречаются крайне редко и обычно возбуждают недоумение и разногласие.

Малапер так описывает характеры этого класса. Эти лица всегда возбуждены, одно волнение переходит в другое; они очень беспокойны, боязливы; их симпатии и антипатии очень живы и изменчивы; увлечения разнообразны6 но быстро меняются; возбуждение скоро сменяется истощением; эти лица раздражительны, часто меняют свои планы, агрессивны, даже злы, легко гневаются; гнев их иногда ведет к насилиям; крайняя веселость сменяется мрачной печалью.

В умственной деятельности этих лиц замечается отсутствие равновесия, системы и глубины; они увлекаются новыми идеями, любят парадоксы, нерассудительны и непрактичны.

Изучение и анализ умственной жизни Павла 1 крайне поучительны уже потому, что они должны нам объяснить, почему об уме этого государя составились столь противоположные мнения, почему наследник престола, о котором так хорошо думали сыновья австрийской эрцгерцогини Марии Терезии, погубил себя, находясь в самых благоприятных условиях. Для всякого очевидно, что человек мало-мальски разумный не мог в продолжение всей своей сознательной жизни ссориться со всеми, всех вооружать против себя, а между тем несомненно, что Павел 1 перессорился со всеми лицами, с которыми ему приходилось иметь деловые сношения, кроме лакея Кутайсова.

Умственные способности Павла 1 проявились тем, что он своевременно закончил свое школьные образование, усвоил языки, ознакомился с современным политическим положением Европы. Стиль его писем и записок свидетельствует о хорошем образовании, и о достаточном развитии.

Как известно, он был очень наблюдателен в строю и замечал малейшее упущение, самое ничтожное нарушение формы, почему угодить ему на учениях и маневрах было очень трудно. Прусские порядки и прусский военный устав он усвоил так удовлетворительно, что в Гатчине устроил у себя полное им подражание.

Нет ни одного указания или даже намека на слабость памяти Павла Петровича или на его забывчивость. Он к сожалению. Помнил даже о мелочах, недостойных внимания государя обширной империи.

Сочетание представлений у Павла Петровича как в детстве, так и в продолжение всей его жизни отличалось быстротой, что составляло отличительную черту его умственной жизни; он был находчив и остроумен.

В уме этого государя всегда возникали сочетания представлений по контрасту; эти сочетания отличались такою прочностью, обладали такою силою, что они выступали на первый план, не возбуждали ни критики, ни сомнения, ни удивления.

Вообще, нельзя перечислить все самые невероятные сочетания, мирно уживавшиеся в уме, в котором преобладали сочетания по контрасту: французский аристократизм сочетался с прусским капральством и неограниченным самодержавием.

Только ум, в котором преобладали сочетания по контрасту, мог не заметить – как странно. Чтобы не сказать более, возлагать на гроб Петра 3 ордена, учрежденные Екатериною 2. По прибытии процессии к Зимнему дворцу гроб Петра был внесен в залу и поставлен на катафалке рядом с гробом императрицы Екатерины!!! Эти совместные похороны Петра 3. Умершего в 1762 г. , и Екатерины, скончавшейся в 1796 г. , может быть, во всей истории самое яркое и, можно сказать, блестящее проявление сочетания представлений по контрасту. Эта форма сочетания преобладает у лиц нервных, беспокойных, неуживчивых, неуравновешенных и вообще у тех, умственная жизнь которых характеризуется « независимою деятельностью элементов ума»; лучше всего по-русски перевести это определение так: у лиц без царя в голове. Вместе с Поланом я думаю, что преобладание сочетания по контрасту не может считаться признаком душевной болезни; оно бывает у истеричных, весьма резко выражено у художников, особенно у карикатуристов.

Так как воображение Павла 1, как и вся его умственная деятельность, вполне зависело от чувствований, оно больше всего работало именно под влиянием самого сильного его чувствования – страха. Конечно, у подобных ему лиц преобладает не только сочетание представлений по контрасту, но у них также ассоциируются все душевные состояния: веселье вызывает печаль, гнев сменяется милостью, жестокость – милосердием, любовь – ненавистью. Как ни скучал Павел Петрович, как не тяготился он своим бездействием. Никогда он не имел охоты заниматься серьезным чтением, искать себе утешение в науке.

Слабость суждения, недостаток сообразительности, неспособность сочетать общие идеи, неспособность анализировать сложные явления и отличать существенное от подробностей у Павла 1 проявились вполне ясно в тех нелепых воззрениях. Какие он имел о своих правах и обязанностях. Как он доказал во время своего непродолжительного царствования. Он решительно не понимал. Чего добивался. Не понимал, что все его распоряжения и действия никоим образом не могут принести пользы ни ему самому, ни России. Но крайняя неразумность его политических воззрений и распоряжений все же не может служить доказательством слабости его ума.

Павел Петрович постоянно жаловался на бездеятельность, скучал в своем уединении; только человек, решительно не способный к какой-либо продуктивной деятельности. Находясь в таких условиях, мог ограничиться «офицерскими мелкостями». Нет ни одного цветка, ни одного сорта фруктов, носящего его имя; если бы те средства. Которые он тратил на ненужные постройки, на пособия родственникам супруги, он истратил на улучшение рогатого скота или кур, мы вспомнили бы о нем с благодарностью.

Самые бурные, самые сильные аффекты возникают у лиц с сильными эгоистическими чувствованиями; трусость и гнев – вот почва для самых сильных аффектов; чувствование собственности, себялюбие, месть – вот почва для самых сильных и самых гнусных страстей. Себялюбие наталкивает на гнев; всякое оскорбление вызывает месть; лица, которым человек мстит. Вызывают у него страх и т. д. Жизнь такого человека тяжела для него самого, и мало-мальски благоразумные люди с сильными эгоистическими чувствованиями стараются жить уединенно; те же из них, которые не обладают необходимым благоразумием, неизбежно вступают в более или менее тяжелые конфликты со своими ближними.

Самое сильное, самое важное, наиболее часто возникавшее у Павла 1 чувствование – гнев. Он гневался и очень сильно. По всякому поводу, почему, конечно, всегда или почти всегда находился в дурном расположении духа, и никто не мог ему угодить. Вспышки гнева Павла 1 не соответствовали причинам, их вызвавшим, он не гневался, когда ожидали самых бурных вспышек и его гнев достигал крайней степени по самому ничтожному поводу. Не подлежит сомнению, что путешествие может благотворно влиять на гневного человека, хотя, конечно. Во время утомительного переезда гнев может даже усиливаться. Недалеко от Смоленска государь увидел свежие поделки на мосту, хотя он запретил поправлять дороги для своего путешествия. В починке моста он увидел нарушение своего приказания, и гнев его был так велик, что он хотел, чтобы тотчас же был написан указ о расстрелянии помещика, на земле которого был починен мост. Только ловкому Безбородко удалось отклонить Павла 1 от исполнения намерения.

Еще менее понятна вспышка гнева, достигшая степени аффекта, бывшая в 1800 г. Осень 1800 г. Была сырая и дождливая. Несмотря на это, император продолжал оставаться в Гатчине, потому что надеялся прямо переехать в Михайловский замок.

«…Государь стоял посреди двора и командовал смену. Когда караул наряжался от какого-нибудь кавалерийского полка, то нижние чины вступали пешими во двор, а караульный офицер въезжал верхом; он должен был тихим шагом подъехать к императору, рапортовать… потом тем же шагом отъезжал от государя. Спешивался и становился у правого фланга первой шеренги своего взвода. Вступил караул от лейб-гусарского полка; при нем офицером был Тутомлин Дмитрий Федорович. У Тутомлина лошадь была ретивая; он не мог ее удержать и, подъезжая к императору, обрызгал его грязью с ног до головы. Мгновенно государь пришел в крайнее раздражение и начал кричать. Тутолмин тотчас повернул назад; подъехав к караулу. Соскочил с лошади и стал на свое место. Император бросился к нему с поднятой тростью; увидав это, Тутомлин побежал между шеренгами; император за ним; погоня длилась некоторое время; наконец, Тутомлин скрылся совсем. Император не кончил развода и возвратился во дворец. Страшно было взглянуть на него. На следующий день, отпуская караул, государь, как только увидел Тутомлина, подошел к нему, положив руку на плечо и ласково сказал ему при всех: « Благодарю тебя; ты вчера спас от беды и себя, и меня».

Павел 1, не имея настоящих мотивов для гнева, гневался или без всякого повода ( например, на Милюкова и Шишкова), или по самому ничтожному поводу (на Тутомлина), или, наконец, по поводам, созданным его подозрительностью, несчастье Павла 1 состояло именно в том, что у него были интенсивные эгоистические чувствования. Что вообще встречается редко; гневливые люди редко бывают боязливы; нечасто самообожание совмещается с трусостью, гневом и местью. Понятно. Что человек. Наделенный сильной подозрительностью и трусостью. Часто будет гневаться и мстить, хотя в действительности не будет разумных мотивов для гнева.

Страх, как и все чувствования, вполне владел разумом и волею Павла 1, и поэтому целый ряд его поступков был прямо безрассуден. Находясь постоянно во власти страха. Постоянно думая о несуществующих опасностях, этот несчастный государь сам подготовил свою гибель, сам написал и передал главе заговорщиков указ, который поставил его сына в положение необходимой обороны не только своей особы, но и особы горячо любимой матери.

Занимая престол, Павел всем внушал страх, но его никто не уважал; по свидетельству всех современников, над государем смеялись и вообще, насколько это было возможно, не скрывали к нему своего презрения. Всем было известно, как Павел Петрович выдавал своей матери людей (Сальдерна, графа Митюшкина), которых считал себе преданными; знали, что он это сделал даже без угроз; понятно, какое отношение вызывает к себе такой недостаток мужества.

К чести Павла 1 следует отнести то, что он не был очень высокого мнения ни о своей наружности. Ни о своем уме; он сознавал, что некрасив.

Нам не известно ни одного факта, доказывающего, что Павел 1 имел преувеличенное мнение о своих умственных способностях, о своих познаниях; он не приписывал себе каких-либо талантов и вообще не переценивал личного своего достоинства.

Он ненавидел свою мать, не понимал, а потому и не ценил ее величия, презирал народ, над которым царствовал.

Помешательство власти – результат двух факторов; важнее всего характер, т. е. сила эгоистических желаний; всегда удовлетворяемые, они постоянно нарастают, а воля, как задерживающая сила, все ослабевает; затем внешние обстоятельства, отсутствие всякой узды, отсутствие какой-либо власти, которая сдерживала бы, как угроза.

Безграничное властолюбие Павла 1 объясняется, следовательно, его характером и теми условиями, среди которых он жил.

История управляется законами психологии, и могущество этих законов доказано еще раз 11 марта 1801 г. Неограниченная власть оказалась бессильной в руках государя, мысли и поступки которого вполне управлялись сильными эгоистическими чувствованиями.

Павел 1 действительно не походил на политических деятелей, потому что никогда не мог скрывать своих мыслей и всегда всем сообщал о своих намерениях.

Несомненно, что он не умел скрывать своих мыслей и поэтому никого не обманывал именно потому. Что не был «рыцарем без страха», иногда, под влиянием страха, как и все слабые, боязливые люди, хитрил, хотя и очень неудачно.

(Про Павла 1) Я удивляюсь, что много видевший Саблуков не знал, что лица, много говорящие о несправедливости и безнравственности ближних, почти всегда забывают о справедливости, когда затрагиваются их собственные интересы. Вообще, интеллектуальные чувствования Павла 1 были так слабы, что он не понимал теорий и общих идей, не нуждался в серьезной умственной работе. Остроумный и живой разговор с Нелидовой и Ростопчиным вполне удовлетворял его умственные запросы, и он никогда не сближался с серьезными, мыслящими людьми.

Павел 1 всегда любил общество, тяготился одиночеством, говоря иначе, ему доставляло приятные чувствования общество и тяготило одиночество. Вследствие крайней быстроты течения всех психических процессов, Павлу 1 всегда нужны были новые впечатления, а потому он не мог жить без общества, для него были необходимы разнообразные сношения с людьми. Так как он не мог работать или заниматься усидчиво и настойчиво, ему нужны были развлечения; понятно, что лица, его развлекавшие были ему приятны; так же вполне понятно, что было почти невозможно долго нравиться

Павлу 1.

Пока Дашков был ему приятен, к нему относились милостиво; когда уже общество его перестало доставлять удовольствие, он был строго наказан лишь за то, что высказал свое мнение генерал-прокурору. Очевидно, что такие основанные на самом грубом эгоизме отношения к людям указывают на слабость нравственных чувствований.

Очевидно, что при таких отношениях к людям Павел 1 не мог иметь друзей, не мог иметь лиц, ему преданных; понятно, что все старались нравиться государю, получить повышение, «души» и затем по возможности заблаговременно удалиться.

Рядом с щедростью к лицам, оказавшим личные услуги Павлу Петровичу, по отношению к лицам, покрывшим бессмертною славою Россию, проявилась поразительная скупость.

Е. И. В. всемилостивейше пожаловал всем нижним чинам войск под начальством генералиссимуса князя Италийского графа Суворова-Рымнинского по 2 рубля на человека за неустрашимую храбрость, оказанную ими в неоднократных сражениях против неприятеля. Конечно воины награждаются не рублями, и сподвижники Суворова щедро были украшены орденами, но какую ценность в глазах порядочных людей могли иметь ордена, когда за лакейские услуги Кутайсову была пожалована Андреевская лента.

Умный Пален, хорошо знавший Павла 1, так описывает крайнюю бессердечность этого государя по отношению даже к тем, к которым он хотел быть милосердным: «Я был уверен, что первые из вернувшихся офицеров (наказанных ранее Павлом 1) будут приняты хорошо, но что скоро они надоедят ему, а также и следующие за ними. Случилось то, что я и предвидел: ежедневно сыпались в Петербург сотни этих несчастных, каждое утро подавали императору донесения с заставы. Вскоре ему опротивела эта толпа прибывающих ; он перестал их принимать, затем стал просто гнать и нажил себе таким образом непримиримых врагов в лице этих несчастных, снова лишенных всякой надежды и осужденных умирать с голоду у ворот Петербурга».

Общеизвестны анекдоты о щедрости Павла 1, раздававшего «души», чины и ордена за удачный ответ, быстро и точно исполненное приказание; едва ли такие благодеяния доказывают доброту и мягкость сердца этого государя. Нельзя отрицать, что человеконенавистничество было ему чуждо; он не был зол, и делать зло людям было ему неприятно. Злобный Аракчеев был ему антипатичен; два раза в продолжение своего царствования Павел 1 увольнял в отставку Аракчеева и вызывал его из Грузина только тогда, когда считал себя в опасности.

Эстетические чувствования у Павла Петровича были слабы; он вообще не понимал красоты в жизни, ни в природе, ни в искусстве. В своей личной обстановке он был прост и неприхотлив; ему не доставляла удовольствия красивая элегантная обстановка, общество красивых женщин, элегантные балы.

Павел был набожен, потому что такова была его натура; он не мог жить без религии, он нуждался в вере. В религии он искал утешение и опору; вообще у Павла Петровича преобладало мрачное настроение, и он был мученик им самим выдуманных несчастий и огорчений; он чувствовал себя несчастным, считал себя гонимым, лишенным своих прав, постоянно боялся, что его не допустят до престола. Мрачный, озлобленный, запуганный выдуманными им опасностями, он был морально одинок среди людей, наслаждающихся жизнью. Понятно, что он, не находя отклика своему душевному настроению среди окружающих, считал всех своими врагами; постоянно ссорясь даже с преданными людьми, не находя в себе сил бороться за свои права, Павел искал утешения в религии. Сознание полного своего бессилия, полного одиночества и беззащитности – вот главный источник религиозности Павла. Сознающий свое бессилие, постоянно боящийся за свою судьбу, всегда и всем недовольный, ничем серьезно не занятый, Павел 1 нуждался в религии, находил в ней утешение и опору. В то же время Павел 1 даже не старался казаться милосердным, даже не пытался прощать своих врагов. «Великая княгиня Елизавета говорила мне, что она часто удивлялась раздражительности императора, когда что-нибудь ему случайно не нравилось, и холодной жестокости, с которой он подшучивал над помощью, за которой обращались к нему несчастные».

Нелидова (подруга Павла 1) хотела танцевать с Раевским, он упирался; Нелидова хохотала и тащила его за руку. Император, которого не ожидали в этот вечер, нечаянно для всех вошел и увидел эту сцену. «Берите его, тащите его», -вскричал он; Раевского схватили и, не заезжая на его квартиру, бросили в сани с фельдъегерем отвезли в Москву, на гауптвахту, где он просидел на хлебе и воде две недели, пока по просьбам родных его не выпустили, но без права приезда в Петербург.

Крайняя слабость воли Павла 1 составляла главный его недостаток как государя. Она особенно резко проявлялась во всей его жизни, потому что он получил прекрасное воспитание, был хорошо образован и потому не мог иметь взглядов и суждений, вполне оправдывающих его поступки. Лучшее и очевидное доказательство крайней слабости воли этого государя состоит в том, что в течение всей своей жизни он всегда находился под чьим-либо влиянием и как только ускользал из-под влияния одного лица, сейчас же подпадал под влияние другого.

Нелидова вместе с Марией Федоровной долго управляли волею Павла 1, окружили его своими друзьями, не допускали к нему лиц, влияния которых опасались. Наконец, как это и должно было быть, волею Павла 1 завладел ничтожный Кутайсов, и завладел настолько, что Ростопчин, вступивший в борьбу с бывшим брадобреем, был выслан из Петербурга.

Вельяминов-Зернов перечисляет качества этого государя: «запальчивость и необузданность страстей, щедрость и мстительность в высочайшей степени. Подозрительность на каждом шагу и трусость при первой опасности, нетерпеливость во всем, словом – самые неумеренные порывы составляли весь характер Павла».

Слабость воли Павла 1 объясняет нам и его несчастное царствование. И его «погибель». Очевидно, что нельзя быть «властелином» не имея воли. Потому что весь смысл власти состоит в управлении и дополнении воли управляемых.

Павел 1 с недоверием относился и к старшему сыну (Александру) и императрице. Александр был напуган собственноручным указом Павла 1, дающим право Палену арестовать императрицу, двух старших великих князей и их супруг. При всем нежелании изменить отцу страх за собственную жизнь, за жизнь матери, жены, брата и его жены понудил его дать согласие на преступление. Слабость воли Павла 1 проявилась и в отношении к великому Суворову. По самому ничтожному поводу Суворов был лишен должности, сослан в Кончаковское и отдан под полицейский надзор.

Воля Павла 1 была так слаба, что никого и ничего подчинять себе не могла, о каком подчинении можно говорить, если «к нему приближались со страхом, соединенным с презрением».

Ненависть, злоба. Месть – чувствования слабых, и поэтому люди, действуя под влиянием этих низших эгоистических чувствований, в силу своего бессилия вредят не только тем кого ненавидят, но и самим себе. Они бессильны уничтожить своих врагов; у них для этого нет мужества; они мстят врагу, когда он совершенно неопасен, но тогда больше вредят себе.

Чтение указов убеждает нас, что презрение к людям и самообожание были самыми сильными чувствованиями у этого государя. Особое внимание было обращено на одежду, до какой мелочности доходили эти меры, можно судить по следующим указам: «Не носить башмаков с лентами, не увешивать шею безмерно платками и галстуками, не носить немецких кафтанов».

Приказы и резолюции поражают не только своей жестокостью, но и презрением к людям. « Северского драгунского полка капитану Клинке, просившему о переводе его в какой-либо полк С-Петербургской дивизии, отказано, и сверх тогоон за такое непристойное прошение исключается из службы».

В последний год этого царствования Петербург принял небывалый своеобразный вид; в 9 часов вечера, после пробития зари, по большим улицам перекладывались рогатки и пропускались только врачи и повивальные бабки. Вызванные этими мерами всеобщее уныние и беспокойство и поселили во всех убеждение, что такое положение продлиться не может. Очевидно, что такое управление не могло быть обосновано какой-либо системой и должно было окончиться трагически; терпение «этих людей» все же имело границы, и между ними нашлись люди, решившие положить предел совершенно ненужной тирании.

Иностранная политика этого царствования еще раз доказывает, что Павел 1 руководился не системою или какими-либо общими идеями и соображениями. А чувствованиями и аффектами. Именно в это время крайне легко для России было сохранять мир; никто не помышлял затрагивать наши интересы, никто нам не угрожал. Не прошло и двух лет со дня смерти Екатерины 2, как заявлявший всю жизнь, о своем миролюбии Павел 1 был вовлечен в войну, и 4 февраля 1799 г. был вызван из Кончаковского Суворов. Только ненависть к Французской республике, ничего не сделавшей дурного России и решительно не желавшей с нами ссориться по и полное игнорирование интересов и нужд нашего отечества могут объяснить эту славную для нашего оружия, но позорную для нашей политики войну. Наши предки проливали свою кровь в Италии, Швейцарии и Голландии решительно без всякой пользы для России. Никогда раньше Россия не вела такой унизительной для своего политического достоинства войны; к сожалению, наши историки и до сих пор не выяснили всего вреда этой первой унизительной войны для нашей политики.

Когда Павел 1 узнал. Что баварский курфюрст завладел имениями, принадлежавшими мальтийскому ордену, государь немедленно вызвал баварского посланника и обратился к нему с речью, единственной в истории дипломатии: « Ваш господин – наглец сегодня же уезжайте в Баварию и передайте от моего имени вашему господину, что, если через месяц. Начиная с сегодняшнего дня, мои требования не будут полностью удовлетворены, генерал Корсаков, который стоит на границе с 50-тысячной армией, получит приказ предать Баварию огню и мечу». Итак, за то, что баварский курфюрст завладел имениями мальтийских рыцарей, русские должны были проливать свою кровь в Баварии. Победа Суворова ослабила важный элемент в иностранной политике – боязнь; Павел 1 увидел, что с королями и посланниками тоже можно «обращаться», что и их можно направлять, управлять ими. Павел 1 поссорился с Англией и Пруссией из-за Мальты. Англия решительно не желала воевать с Россией, что доказывается быстрым восстановлением дружеских отношений в марте 1801 г. С иностранными державами стали «общаться» до такой степени бесцеремонно, что была устроена дипломатическая мистификация: для гамбургской газеты сочинена была корреспонденция о вызове Павлом 1 английского, австрийского и прусского монархов на дуэль. Чтобы нанести вред Англии, казаки были направлены в Индию. России предстояло ужасное испытание, от которого ее спасло событие 11 марта 1801 г. Вмешательство Павла 1 в чужие дела окончились благополучно, конечно, не считая жертв людьми и деньгами.

Мы вошли в неоплатные долги. Растратили свою энергию, забросили внутренние дела не только без всякой пользы для России. Но прямо во вред нам, так как воевали на пользу своих соперников. Такую попытку мог сделать только Павел 1, потому что во всех делах он руководился вышеупомянутыми чувствованиями и аффектами.

О заговоре (против Павла 1) знали не только те, которым находили нужным сообщить, не только наблюдательные люди, но буквально все, например придворные лакеи и извозчики. Едва ли можно называть заговорщиками тех, о намерениях которых имели самые точные сведения даже извозчики, громко говорившие о дне приведения этого заговора в исполнение. Такое управление государством, на эмоциях и аффектах, прошло в борьбе между страной и властелином, и должно было привести или страну к катастрофе или властелина к трагической гибели; таковы законы этики и психологии.